Ведьма для инквизитора [= Стокгольмский синдром] - Татьяна Гармаш-Роффе

– Это не я, это аппарат экспрессо его хорошо делает. Правда, нужно уметь выбирать кофе, иначе никакая машина тебя не спасет.

– И все-то ты знаешь, Александра! – польстил Серега. – А как надо выбирать кофе?

– Очень тонкого помола. Это мне один итальянский ресторатор объяснил. А лучше итальянцев никто не умеет делать кофе. Вот еще только в Португалии кофе так же хорош.

– И везде-то ты побывала, Сашка! – мечтательно произнес Серега. – Завидую…

– Петрович, кончай болтать невесть о чем, не томи, рассказывай!

Петровичем Кис, а вслед за ним и Александра, звал Серегу из-за места работы на Петровке.

– А я вот кофе старым дедовским способом делаю: покупаю в зернах и сам мелю, – гнул свое Серега: он любил заставлять себя упрашивать.

– И варишь в турке, знаю. Вопрос вкуса. Но «бархатного», как ты выразился, кофе у тебя никогда не получится, в домашних условиях его так тонко смолоть невозможно. Держи, уже готов.

– А нельзя ли чашку побольше? Эта уж больно на наперсток смахивает!

– Аппарат делает одновременно две чашки кофе именно такого размера, видишь? Я просто его заправлю еще раз, будет тебе вторая чашка. И даже третья.

– Кофе не жалко, тонкомолотого?

– Серега, ты для чего пришел?

– Как для чего? Кофе пить!

– Нет, милок, кофе еще заработать надо! Рассказывай!

– До чего ты меркантильная, Александра!

– Какая есть. Кому не нравлюсь, те могут сделать кругом и шагом марш, – усмехнулась она.

– В том-то и несчастье, что нравишься, – театрально вздохнул Серега и завел глаза к потолку, чтобы выразить всю меру своего восхищения.

Сереге, старому другу Алексея с тех еще времен, когда оба работали оперативниками на Петровке, Александра действительно нравилась. Холостяк с большим стажем, Серега был весьма хорош собой – ладно скроенный блондин с правильными чертами лица и лукавыми серыми глазами. Дамам он представлялся исключительно так: «Сергунчик». Как-то Александра обронила, что это не самый поэтичный вариант его имени в глазах прекрасного пола. Серега долго хохотал.

– Эх, голубушка, умная ты, умная, а не сечешь! Ну-ка, скажи, с чем рифмуется «Сергунчик»?

– Попрыгунчик, – скорчила смешную гримасу Саша. – Кузнечик такой, прыг-прыг.

– То-то и оно! И у малышки (Серега всех женщин без разбору называл «малышками») в черепушке сразу угнездится мысль: этого – не захомутать! Упрыгает, когда захочет! Поняла теперь, интеллектуалка, какой здесь тонкий психологический расчет?

«Малышки» у Сереги никогда не переводились. Однако, по ему самому непонятным причинам, ни одна не увлекала его настолько, чтобы он рискнул жениться. Зрелище семейного счастья своих коллег Серегу нисколько не вдохновляло: одни жены звонили без конца, доводя своих мужей до нервно-матерных ругательств; другие не звонили никогда, что не мешало, однако, их мужьям материться, но этак мрачно, сквозь зубы, поминая вскользь древнейшую профессию. А третью категорию, заботливых и преданных самочек, нянчащих детей и тихо жалующихся на зарплату мужа, Серега просто не выносил. Это было слишком скучно. Вот если бы Александра…

Впрочем, чего там – это женщина друга. А для Сереги друг всегда значил больше женщины. Даже такой, как Александра.

– …Общую схему ты уже знаешь, так что я сразу о деталях, – заговорил он, повинуясь ее требовательному взгляду. – Первое: охрана ничего не видела, не слышала. Когда до них донесся визг Майи, они первым делом бросились к окну. Один из них заметил пистолет, лежавший на ковре. В тот момент, когда они ворвались в дом, Майя уже держала пистолет в руках. Охранник убежден, что это был «макаров» с глушителем. Второе: сосед по даче ковырялся у себя в саду и вроде бы видел, как что-то черное – или кто-то в черном – перемахнул через забор Щедринских. Задний забор выходит к лесу, в нем высокая калитка. Он толком не успел разглядеть, но все же нечто метнулось через забор, и ему кажется, что это был человек, одетый в черное с головы до ног. Вроде ниндзя.

– Забор высокий? Нужна особая сноровка?

– Норм ГТО[5]хватит. Через калитку можно перелезть, там наверху есть перекладина. Основная задача – подтянуться на руках. Если хоть средненькие мускулы есть, то остальное элементарно. Третье: выстрел был произведен в спину, в область сердца, с довольно близкого расстояния, метров шесть – экспертиза скажет точнее, – от противоположного окна, выходящего в сторону заднего забора, за которым лес. Окно было раскрыто, стреляли, возможно, через него. При минимальных навыках обращения с оружием это достаточно просто сделать.

– То есть его жена могла?

– Вполне. Один из охранников показал, что учил ее стрелять – по просьбе мужа.

– И научил?

– Ну, талантов она не проявила, стреляет пока плоховато, но я ж тебе говорю – расстояние было небольшим… Щедринский хотел, чтобы жена носила с собой пистолет, когда выезжала в город: она категорически не желала, чтобы ее сопровождала охрана, и ездила всегда одна. Но своего пистолета у нее якобы не было, муж собирался ей купить какой-то небольшой, дамский, да не успел. Тем не менее на телевидении она воспользовалась пистолетом «вальтер».

– Она могла купить сама!

– Могла, – кивнул Серега, – но об этом ничего никому неизвестно. Зато пуля макаровского калибра. Без самого пистолета точнее ничего сказать нельзя. Замечу, что женщины, как правило, таким серьезным оружием не пользуются, предпочитая маленькие пистолеты. Тем более что у Щедринского уже есть свой «вальтер».

– Но как же она прошла с оружием на телевидение? Там ведь металлодетектор на входе!

– Этого никто до сих пор не понимает. Телевизионщики ломают голову, охрана получила взбучку.

– Следы возле дома остались?

– Ни одного. Сухо, жарко, под окном гравий, на подоконнике чисто. Отпечатки пока не идентифицировали, их много – в доме часто бывали приемы. Теперь четвертое: Майя заходила в бар до того, как направиться на телевидение. Бармен нам сам позвонил: у него работал телевизор, он увидел свою недавнюю клиентку в кадре с пистолетом и сразу позвонил. Рассказал, что она заказала у него коньяк и рассеянно смотрела на экран. Шла передача Усачева. Вдруг клиентка подскочила как ужаленная, выпила два глотка коньяку и ринулась из бара, не расплатившись.

– То есть надо понимать, что идея влезть в эфир ей пришла именно в баре, когда она увидела Усачева? Но для этого надо было знать, что в передаче будет кусок прямого эфира. Или вовсе не знать, что передачи бывают в записи, и думать, что они все идут прямо в эфир. Поскольку она заканчивала факультет журналистики, то последнее исключается.

– Может, к нам работать пойдешь? – польстил Серега.